Спрашивается, почему в США, а не в России? Фридман говорит, что не заинтересован в возвращении в российскую нефтяную отрасль, находящуюся под жестким государственным контролем и в которой, по его оценке, «не осталось ценных активов». Но и другие отрасли на российских просторах его тоже не привлекли. «Мы не можем хранить все наши активы в России», — говорит глава консорциума, в который входят Альфа-банк и «Альфа-страхование», торговая компания Х5 Retail Group (торговые сети «Перекресток», «Пятерочка», «Карусель»), группа компаний «Росводоканал» и еще много-много других активов. Это слишком рискованно, считает Фридман.
В созданной им для перспективных инвестиций компании L1 Health уже скопилось около 25 млрд долларов. Но в Россию они, видимо, никогда не придут. Хотя Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) в ежегодном докладе о переходных экономиках отмечает прогресс реформ в российской политике стимулирования инвестиций. Однако разрыв между фактическим и необходимым вложением капитала в нашу экономику остается громадным — 13,2 млрд долларов в год. Решить эту проблему авторы доклада предлагают с помощью развития внут-реннего рынка акционерного финансирования, диверсификации иностранных инвестиций и стимулирования сбережений граждан.
Тем временем министр экономического развития Алексей Улюкаев рисует отрадную картину: уже третий квартал подряд отток капитала из страны оказывается меньше, чем приток. Правда, ручеек инвестиций, поступающих в страну, за май-июнь составил всего 2,5 млрд долларов. «Но это совсем другая картина», — говорит Улюкаев, подчеркивая, что она означает «доверие инвес-торов».
Получается, что к миллиардерам Фридману — Хану — Кузьмичеву это доверие еще не пришло. Хотя лично у них каких-то серьезных претензий к российской власти быть не должно. У власти к ним — аналогично. Как отмечает деловая пресса, лидер группы Михаил Фридман — «человек по-своему уникальный в нашей бизнес-тусовке: не избегая публичности, он ухитрился оставаться в стороне от всех громких скандалов. Все свои корпоративные проблемы (а их было множество) старался решать тихо, без серьезного общественного резонанса и помощи прессы».
Но теперь, похоже, он намерен столь же незаметно вывести заработанное с родных просторов и сосредоточиться на западных проектах. Хотя об американском проекте глава «Альфа-групп» говорит иное: это не вывод денег из России, а диверсификация активов с точки зрения их размещения и инвестирования.
Обвинять его в непатриотичности поздно: физически Михаил Маратович уже давно переселился из Москвы в Лондон, а теперь, после неожиданного брекзита, возможно, и берега Темзы поменяет на американское побережье Атлантики. При необходимости обзаведется и нужным паспортом. Как говорят в предпринимательской среде, «ничего личного — только бизнес»...
Но, быть может, и говорить с такими людьми на эту тему — участие «экс-россиян» в развитии экономики России — нужно на языке бизнеса? А для начала хотя бы поинтересоваться: чем им нынче некомфортны вложения в отечественную экономику, если известно, что прибыль здесь выше?
Учтем, что Михаил Фридман (на фото) в Лондоне не одинок: по неполным данным, недвижимостью в столице Великобритании владеют более 30 тысяч россиян, в подавляющем большинстве достаточно обеспеченных людей, имеющих свой бизнес. В Германии их почти втрое больше. Почти столько же — во Франции.
В США нью-йоркский адвокат Эдвард Мермельштейн, специализирующийся на работе с респектабельными русскими клиентами, еще пять лет назад специализировался на регистрации россиян, получающих вне очереди гринкарту (вид на жительство) по программе «Инвестор», участники которой обязаны инвестировать в американскую экономику не менее 0,5 млн долларов. По оценке адвоката, только в Нью-Йорке ежемесячно регистрируется не менее полусотни таких сделок.
Что любопытно: подавляющее большинство переехавших на Запад российских предпринимателей становятся и там вполне успешными бизнесменами. При этом многие утверждают: в России они могли бы богатеть быстрее. Почему они сами уехали — вопрос отдельный. Нас пока должно интересовать другое: почему даже в «режиме удаленного доступа» инвестировать в российскую экономику отваживаются единицы, к тому же, как правило, инкогнито и кружным путем?
Впрочем, этот вопрос лучше задать российским чиновникам, которые с удовольствием привечают в качестве инвесторов любых иностранцев, но почему-то «не замечают» зарубежных сооте-чественников. С которыми, наверное, найти общий язык было бы значительно легче. Или нет?
Кстати, в Китае экономический подъем в 1980-х начался с привлечения в страну капиталов хуацяо (зарубежных китайцев), которые получили на государственном уровне режим наибольшего благоприятствования. В начале 90-х в стране приняли ряд законов и постановлений, защищавших инвестиции и дающих хуацяо большие преференции. Результат: доля инвестиций хуацяо в экономику Китая достигла 80% от всех иностранных инвестиций. Кроме денег бывшие эмигранты привезли в страну западные технологии. И пошло, и поехало.
Отметим, что среди инвесторов-хуацяо было немало эмигрантов, в том числе нелегальных, сбежавших когда-то от коммунистического режима и диктатуры Мао Цзэдуна. Но впоследствии это обстоятельство не помешало реформаторам, пришедшим к высшим государственным постам в Пекине, наладить прочные деловые связи с бывшими беглецами.
Результат известен: сегодня Китай уже спорит с США за первое место среди крупнейших экономик мира. И продолжает оставаться родиной для многих десятков миллионов хуацяо, о которых нынче в Поднебесной говорят: «Можно сказать, всюду, где светит солнце, есть и наши собратья».
Упускает Россия и многие другие пути привлечения инвестиций в отечественную экономику. Ведь даже в нынешнее нелегкое время, когда у 42% населения недостаточно денег для покупки необходимой одежды или продуктов питания, Росстат фиксирует «взрывной рост» финансовых накоплений россиян: в январе 2015 года — 20,9 трлн рублей, в январе 2016-го — уже 23,8 трлн, в нынешнем мае — 24,6 трлн. Для сравнения: все доходы федерального бюджета на 2016-й запланированы в объеме 13,7 трлн рублей.
Эти «личные деньги населения» могут и должны работать в экономике. Но, по данным директора Института стратегического анализа компании ФБК Игоря Николаева, из этих огромных денег две трети — 16,7 трлн рублей — это банковские вклады, 4,1 трлн рублей — наличные деньги. И лишь 3,8 трлн рублей вложены в ценные бумаги: акции и облигации.
В России не принято быть акционером. Если в Германии акции имеются у каждого четвертого-пятого немца, в США — у каждого второго американца, то в России — лишь у каждого 15-17-го россиянина. А ведь в последние годы в большинстве компаний размер ежегодных дивидендов уже значительно превысил прибыльность банковских депозитов — по крайней мере, в надежных банках. То есть, становясь капиталистами, россияне реально повысили бы личное благосостояние.
Но государство не стимулирует своих граждан к вкладыванию денег в отечественную экономику. Хотя именно об этом говорится в рекомендациях ЕБРР: развивать внутренний рынок акционерного финансирования. Власть поступает наоборот: даже объявив о приватизации некоторых крупных госактивов — таких, как «АЛРОСА», «Башнефть» и другие, правительство заранее «назначает» покупателей — из числа обладателей крупных капиталов, в том числе государственных. Хотя менеджмент «Башнефти», например, предлагал хотя бы часть назначенного к приватизации пакета акций (50,08%) разместить на бирже...
Зато наше правительство уже хорошо выучило новую мантру: «Денег нет, но вы держитесь...»
0
17.60
